Хрен с бугра к отцу пришел,
В Кремль пролез, пройдоха,
И спросил:
— А хорошо,
Что живем мы плохо?
Отвечал ему Отец:
— Все с тобою ясно!
Ты — госдеповский гонец
Или — несогласный.
В Красноярске утром рано
Дети съели ветерана.
Он стоял, такой седой
Перед бронзовой звездой,
Возле Вечного огня...
Кто-то обвинит меня
В том, что я несу тут бред,
Я отвечу: вовсе нет!
Восторг внезапный ум пленил,
Ведёт на верх горы сионской,
Где жид леса все порубил
В своей жадливости подонской.
И в кранах нету там воды,
Ея всю выпили жиды,
Изгадив гнусно всю природу.
А ныне прибыл гордый росс
Чтобы земля не знала слёз,
Чтобы вернуть ея свободу.
Чечня — непокорённая держава!
И участью свободного анклава
Ей можно и гордиться иногда…
Русня же — помесь срама и стыда,
Страна-отрыжка крепостного права.
И на неё давно нашлась управа —
Чеченская железная узда…
Жид. Улица. Петля. Канава.
И карих глаз противный цвет.
Идёт народная расправа.
Жидам вовек – один ответ.
Опять начнётся всё сначала,
и будет новый геноцид.
Винтовка, крики из подвала,
Петля. Канава. Дохлый жид.
В страхе в сарай заползли, будто жалкие слизни, евреи
Яхве молились, тряслись и рыдали боясь умерщвленья,
Что от славян неизбежно придёт к ним по воле бессмертных.
Жид самый главный, как скованный гибельным роком,
В поле остался один перед ликом славянского мщенья.
Вскрикнул семит; седую главу поражает руками,
Длани подъемлет, вопит о правах человека,
Небо молчит, лишь перуны в нём ярко блистают.
«Так, обманул ты меня, о зловреднейший между богами!» -
Вопль безумца пархатого к небу вознёсся
Вот уже русичи рядом, всё ближе, пылая свирепством!
Гибель пархатым сулят их прекрасные очи.
Нет, не спасут уж обрезанных все из богатства,
И не спасёт их мамона от гибели им предречённой.
Россия должна быть стерта с лица земли.
Я первый готов исполнить команду "пли".
Война никогда не была моим ремеслом,
Но я буду счастлив покончить с всемирным злом.
И что из того, что сам я был там рожден?
Тем больше я в этой истине убежден,
Тем лучше я знаю, насколько кромешен смрад
Народа, что свет ненавидит, а рабству рад.
Не позволяй жиду жидиться.
Чтоб воду в ступе не толочь,
жиды обязаны трудиться,
и день и ночь, и день и ночь
Коль отведёшь хотя б мгновенье
Одно для отдыха жида,
То сразу рухнет без сомненья,
Производительность труда.
Те же там же и так же то же…
Под собою страны не чуя,
Наблюдая все эти рожи,
Одного лишь теперь хочу я.
Не мечтаю уже о лете,
Не хочу ни в купцы, ни в князи —
Я хочу одного на свете:
Я хочу, чтоб вы сдохли, мрази.
Хотят ли русские войны?
Не спрашивай у тишины,
Не спрашивай у тех солдат,
В мемориалах что лежат.
Спроси у цинковых гробов,
В которых молодых сынов
С земель соседских привозили
Старухам, чтоб те слезы лили.